Гарпун для Акулы [= Живой щит ] - Сергей Зверев

— Наши друзья. Представители национально-освободительных движений…

— Я офицер-десантник, товарищ генерал-майор. Готовить диверсантов не моя специальность!

— Оставьте чистоплюйство для дам, старлей! Вы прекрасно знакомы с тактикой партизанской войны. Воочию видели, как в Афганистане разрозненный сброд американские инструкторы превратили в регулярную армию. Я не принимаю никаких возражений. Решение по вашей кандидатуре принято, и вы обязаны выполнять приказ!

Генерал-майор подал Виктору лист бумаги.

— Подпишите обязательство о неразглашении военной тайны. Местонахождение учебных центров, состав и национальность курсантов, методы обучения являются строго секретными. Разглашение любой информации на этот счет квалифицируется как государственная измена и карается смертной казнью. — Последние два предложения генерал прочел с листа, близоруко прищурив глаза. — Подписывайте, старший лейтенант, — подогнал он Новикова повелительным окриком.

* * *

Учебный центр находился под Одессой. В начале шестидесятых он принадлежал Высшему командному училищу пехоты. Десятый отдел Генерального штаба прибрал военный городок училища к рукам. Разведчиков привлекло удобное расположение городка, уединенное место, большой полигон с участком морского пляжа и благоприятный климат.

Добротные казармы, просторные светлые классы, содержащийся в идеальной чистоте пищеблок приятно удивили Новикова. Он привык к спартанской обстановке, а городок показался ему настоящим санаторием. Угнетал лишь режим секретности: у Виктора трижды проверяли документы.

— Что вид такой кислый, десантник? — спросил загорелый до черноты командир центра, плотно сбитый мужик с коротким ежиком седых волос, под которыми у правого виска белел старый, грубо зашитый шрам. — Банников руки выкручивал? К нам загонял? Затрахало тебя интернациональные долги выплачивать? Ничего, сменим обстановку. Ты воевал с желтыми, будешь обучать черных…

— Негров? — ничему уже не удивляясь, спросил Виктор.

— Отборных «блэков». — Командир центра, подполковник Пирогов, потянулся к сейфу, выкрашенному зеленой краской. — Отличников мозамбикской народной армии. Во как! Планы боевой подготовки получишь у начальника учебной части, с переводчиком познакомишься. Замполит наш заболел — язва открылась. Вникай в обстановку по ходу дела, как и полагается десантнику. Где служил, за что награды?

Новиков обстоятельно перечислил места, в которых воевал, хотя все они были занесены в его послужной список.

— Нахлебался, — резюмировал подполковник.

Выставил на стол зеленую бутылку с желтой этикеткой.

— Виски… — любовно погладил Пирогов пузатую емкость. — «Джэй энд Би». Моя печень другого не переносит.

Разлив виски по пластиковым стаканам, командир центра помрачнел.

— Перессорились с половиной мира, — медленно процедил подполковник. Скоро и в собственной стране бардак устроим.

Из окна было видно, как на плацу маршировали солдаты.

Коротко стриженные, одетые в камуфлированную форму с подвернутыми по локоть рукавами, они самозабвенно горланили:

Если Родина приказ

Вдруг отдаст нам необычный,

Как и в прошлом, есть у нас

Опыт службы заграничный…

Пирогов прикрыл створку окна.

— Слушай внимательно… — доверительно начал он. — Черные нас ненавидят. Я прополз на брюхе почти по всей Африке южнее Сахары. Был советником в Бенине, Анголе, сопровождал поставки оружия в Эфиопию и Мозамбик. Для них белый человек остается биологическим врагом. Марксистско-ленинская идеология нужна им как кожура от банана. Ты знаешь, что такое трайбализм?

— Межплеменная вражда, кажется, — продолжил Новиков.

— На ней замешена вся политика в Африке. Одни племена объявляют, что они за коммунизм, другие — что за капитализм, третьи — за черта лысого. Это умные «блэки»! Они получают оружие от благодарных учителей. Глупые тоже желают воевать автоматами, огнеметами и реактивными установками. Но они колеблются, чье оружие лучше: американское, советское или китайское. И пока не определятся, воюют копьями да стрелами. А когда выберут, черные объявляют себя бастионом социализма, капитализма, третьего пути на континенте и требуют немедленных поставок вооружения. Катаются в Союз да в Штаты, твердят о верности, требуют оружие — иначе, мол, их живьем съедят враги и некому будет отстаивать правое дело. Мотай на ус, Новиков!

— Интересный у вас взгляд на мир, товарищ подполковник.

— А ты в Афгане не дошел до этих выводов собственным умом? Веришь в интернациональный долг?

Виктор решил платить откровенностью за откровенность.

— Была вера, и вся вышла. Погасла… — горько усмехнулся старлей.

— Это точно… — Подполковник потер виски и подумал про себя: «Научишь на собственную голову, а затем воевать против них и отправишься…»

Приставленный к Новикову переводчик Миша Суров оказался ровесником новоиспеченного инструктора. Этот выпускник престижного вуза уже успел четыре года проработать в Африке и окончательно спиться.

Блаженно закатив глаза, Миша Суров сидел на кровати, опустив ноги в большой таз с водой. Оттуда, словно перископы подводных лодок, торчали бутылочные горлышки.

Миша меланхолично поворачивал бутылки пальцами ног.

Отклеившаяся этикетка прилипла к щиколотке переводчика.

— Охлаждаю! — объяснил свои действия Суров. — Готовлюсь к вашему приходу. Новиков?

— Точно!

— Виктор?

— Да.

— Ваш чичероне, Майкл Суровый.

— Не понял.

— Чичероне — переводчик. Проводник по этим джунглям. Простите, кроме поганого пойла под романтическим названием… — Миша отодрал этикетку, «Напий козацкий», ничего раздобыть не удалось. Объект режимный, в Одессу не наездишься.

— Давай на «ты», — предложил Виктор. — Жить, как я понимаю, и служить будем вместе…

* * *

— Погуляли? — усмехнулся командир учебного центра, обходя офицеров, построившихся на утреннем разводе.

Распухшая физиономия Виктора Новикова говорила сама за себя. Остальные участники вчерашнего импровизированного банкета выглядели как огурчики. Только синие круги под глазами выдавали собутыльников.

— Ты, Новиков, за этими лейками не угонишься! Понял? — Подполковник укоризненно взглянул на Мишу Сурова. — Особенно не рекомендую тебе соревноваться вот с этим, — он ткнул жестким пальцем в пузо переводчика.

Тот ойкнул, согнулся и жалобно простонал:

— Сгущаете краски, Валентин Степанович! Я употребляю исключительно в лечебных целях…

Среди офицеров послышались смешки, и приглушенный шепоток пронесся по строю.

— Отставить! — вполголоса бросил командир центра.